Сегодня десятая годовщина гибели хоккейной команды «Локомотив».
В Минске проходят траурные мероприятия. С 7 утра до 22 часов вечера у входа на «Минск-Арену» можно возложить цветы и вспомнить игроков, погибших в авиакатастрофе в аэропорту Туношна.
В числе 44 погибших были и три белоруса: капитан национальной сборной Руслан Салей, форвард Сергей Остапчук и тренер по физподготовке Николай Кривоносов.
Решили вспомнить детали той страшной трагедии.
7 сентября 2011 года в процессе выполнения взлета с аэродрома «Ярославль» в простых метеоусловиях потерпел крушение самолет ЯК-42. Для перевозки ярославского «Локомотива» на матч в Минск прибыл из Москвы чартерный самолет.
«Что ты делаешь-то?» — фраза одного из пилотов злополучного рейса, унесшего в 2011 жизни основного состава хоккейного «Локомотива» из Ярославля. Эти слова вмиг разошлись миллионным тиражом в СМИ и по просторам интернета.
Фраза хлёсткая, эмоциональная, берущая за душу и проливающая свет на то, кто, возможно, стал виновником трагедии. Всё это правда. Но эта фраза не позволяет нам понять причины случившегося. Скорее это крик отчаяния, который вырвался у пилота в адрес бортмеханика в тот момент, когда изменить что-то было уже поздно. После неё только 12 секунд, и дальше — молчание длиною в вечность.
Ошибка на стадии подготовки
До последней фразы пилотов в радиоэфире в 15:59:57 «Всё, конец» (только нецензурно) и обрыва записи в 15:59:59 есть ещё почти десять минут переговоров, из которых становится ясно, что на самом деле могло стать причиной крушения самолёта, что позволяет забыть про мифические литерные рейсы, теории заговоров и прочие псевдонаучные расследования.
Интересующие нас переговоры начинаются в 15:51 по московскому времени с фразы «Сколько тебе? Девять?» Пилоты наугад выбирают положение стабилизатора из-за того, что им не известен точный вес снаряженного для полёта судна. Так происходит потому, что багаж перед взлётом не прошёл процедуру взвешивания.
Далее, в 15:57, следует команда начинать движение — стандартное российское «Поехали!» и предложение взлететь на номинальном режиме, который обычно используется для не загруженного самолёта. Проблема заключается лишь в том, что на борту этого Як-42 присутствовало 45 взрослых людей и огромный багаж хоккейной команды. На каждого игрока приходится не менее 50 килограммов снаряжения. В общем, самолёт был не просто загружен, а даже нагружен больше привычного.
После этого пилоты начинают спорить, с какого места им лучше начинать взлёт. Один предлагает начать с дальнего края взлётной полосы, сделав разгонное расстояние максимальным. Но первый пилот принимает решение разгоняться с точки, где было легче вырулить, лишив себя нескольких сотен метров разгона, которого, возможно, и не хватило для взлёта.
После руления пилоты решают, что в качестве «рубежа» должна быть выбрана скорость судна 190 километров в час. Рубеж — скорость, при которой должна окончательно оторваться от земли передняя планка самолёта. Если отрыва не происходит, пилоты обязаны начать торможение. Скоростью взлёта были выбраны 200 километров в час.
Начало движения
Начинается разгон — в Москве на часах 15 часов 58 минут 36 секунд. До катастрофы остаётся менее полутора минут. Двигатель набирает обороты, нормальные для номинального режима, судно начинает ускоряться.
«Скорость растёт. Параметры в норме. 130… 150… 170… 190…», — комментирует выживший бортмеханик. Передняя стойка начинает подпрыгивать на взлётной полосе, но никак не может оторваться от земли. Позже выяснится, что кто-то из пилотов мог случайно слегка нажать на педаль тормоза, что допустимо в похожих моделях самолетов Як, но не в этой, не в Як-42.
«Поднимайте!» — командует первый пилот. В этот момент скорость уже достигла 210 километров в час, но экипаж так и не начал торможение.
«Взлётный!» — говорит командир, решая врубить двигатели на полную мощность и идти до конца. В этот момент до края взлётной полосы остаётся менее полукилометра — точка не возврата уже пройдена. Дальше можно либо оторвать машину от земли, либо отказаться от взлёта и, выехав на самолёте далеко за пределы полосы, привести машину в негодность, либо при неудачной попытке взлёта попасть в авиакатастрофу.
«220… 230…» — комментирует бортмеханик набор скорости. Но самолёт продолжает всеми шасси касаться земли.
«Мы мало, наверное, стабилизатор развернули», — слишком поздно предполагает второй пилот.
«Взлётный! Взлётный!» — в панике кричит командир судна. Скорость достигает 250 километров в час. «Взлётный! Стабилизатор!» — продолжает отдавать команды первый пилот, начиная осознавать, что произойдёт через 17 секунд.
Только вперёд
Видимо, начинается паника, потому что в этот момент, когда самолёт на скорости 250 километров в час покидает взлётную полосу, командир отводит штурвал от себя, прижимая нос самолёта к земле.
Сейчас уже никто не сможет сказать, что было у него в мыслях. То ли он хотел остановиться. То ли пытался раскачать самолёт и, резко дёрнув штурвал на себя из нижней точки, в последний момент взмыть в воздух… то ли у него на уме было что-то другое.
Не понял задумки и бортмеханик, который решил, что командир начинает торможение. Механик сбросил мощность всех двигателей на минимум…
«Да что ты делаешь-то?» — прокричал в этот момент второй пилот в адрес командира, понимая, что тормозить уже поздно. В этот же момент оба пилота начинают изо всех сил тянуть штурвал на себя, а бортмеханик врубает полную мощность, всё же пытаясь оторвать судно от земли. Они уже понимают, что другого выхода нет. Попытка торможения приведёт к трагедии, а взлететь чудом, но ещё можно.
Спустя полкилометра после выезда со взлётной полосы самолёт всё же отрывается от земли, но, набрав высоту лишь в 6 метров, всей массой обрушивается обратно.
«Всё, конец!» — говорит командир (в оригинале из уст командира звучит нецензурная лексика). Самолёт падает в овраг. Спустя две секунды запись обрывается. Ещё секунду спустя московские куранты бьют 16:00.
Единственный обвиняемый по делу крушения ЯК-42
После авиакатастрофы главным подозреваемым в случившемся назвали бывшего заместителя гендиректора по организации летной работы авиакомпании «Як Сервис» Вадима Тимофеева. Расследование длилось несколько лет. Тимофеев отрицал свою вину. С его версией были согласны и родственники погибших хоккеистов. В суде они оправдывали Тимофеева.
По версии следствия, командир и второй пилот воздушного судна не имели необходимой подготовки для управления Як-42. Вадим Тимофеев не организовал пилотам квалификационные проверки. Именно это не позволило своевременно выявить ошибки в технике пилотирования. При этом в летной книжке имелись фиктивные записи о прохождении пилотом таких проверок.
Согласно выводам Международного авиационного комитета, озвученным в суде, ошибкой пилотов стало непроизвольное нажатие на тормозные педали. Все остальные версии причин крушения Як-42, по мнению суда, не нашли своего подтверждения.
23 сентября 2015 года Тимофеева признали виновным по статье «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц». Судья назначил Тимофееву наказание в виде пяти лет в колонии-поселении.
Сразу после оглашения приговора судья сделал паузу и заявил, что в связи с амнистией к 70-летию Победы Вадим Тимофеев освобожден от наказания, судимость с него снята. Единственный подозреваемый покинул зал суда свободным человеком.
